«О солнце, цветах и любви»

Виктор Борисович Шкловский

О солнце, цветах и любви

(Это вымысел, а не воспоминание)

Электрические лампы горели над ненужными уже афишами: все билеты были проданы.

Из дверей вышел красивый человек: высокий черный цилиндр, черная трость в руке, яркое желтое кашне, и на лице брови, как будто нарисованные.

Около дверей театра было пусто: там, в театре, диспут еще продолжался.

Человек в цилиндре посмотрел на знакомый Головинский проспект.

Март месяц. Уже тепло, но деревья еще голы.

Освещены окна ресторана «Ориант»; в свете окон ресторана продавцы торгуют фиалками.

Чистильщики сапог, сидя перед красными креслами, стучат щетками по ящикам; над креслами балдахины с фестонами.

Чистят здесь сапоги так, как будто зажигают иллюминацию.

Под горою, подняв купола, украшенные черными и белыми шашками, стоял собор. Еще дальше на гору медленно, как дворник с вязанкой дров по черной лестнице, лез, мимо церкви с граненой главкой, маленький вагончик фуникулера.

Человек в цилиндре шел широкой походкой.

Из подворотен пахло жареными каштанами. Около лотков горели керосиновые лампы.

По улице гуляли, шумели, блестели улыбками, ботинками, платьями, мундирами.

Проезжали фаэтоны, запряженные парами в масть подобранных лошадей. Извозчики в армяках с яркими пуговицами и в маленьких цилиндрах правили лошадьми с такой торжественностью, какой в Москве Аполлон правит четверкой лошадей на фронтоне Большого театра, и тоже блестели.

Горело желтым светом электричество.

Город был зажат в ладони гор; между ладонями бежала Кура.

Старая крепость Нарикала с башнями, похожими на перья, соколом прицепилась к верху скалы.